НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Другой взгляд

Версия для печати

И.В.Аверкиев

«Пермская власть» как она есть в моей голове

По мотивам гражданских дебатов о «феномене пермской власти»

По российским меркам, в Перми очень «либеральная власть»,
но спрос на «либеральную власть» среди самого населения
Перми очень незначителен.

В Перми можно не бояться власти, но невозможно опереться
на неё: она ускользает, утекает, как песок сквозь пальцы.

Пермский край - край блестящих идей без блестящих свершений.

Власть многогранна, многогранно и наше отношение к ней. Каждому своё интересно во власти. Кто-то самозабвенно рассуждает о «коррупционных схемах», «распилке бюджета», для них во власти всё вершит «откат». Для кого-то власть - это бесконечная история о том, как поссорились или договорились «Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», власть перед их глазами разворачивается исключительно в рамках «теории заговора», всё, что ни есть, есть результат интриг, сговоров, потаённых личных интересов и амбиций. Другие, наоборот, смотрят на власть исключительно сквозь очки любимых старомодных идеологий: есть демократия – нет демократии, «народный» или «антинародный режим», патриотичная власть или забугорнопродажная. Есть просто кратофобия – власть всегда зло, поэтому, чем дальше от неё, тем лучше. Мне же интересно, как именно власть изменяет жизнь, в какую сторону, и изменяет ли вообще. Мне интересно, как можно влиять на неё, что в ней соответствует моим интересам, а что нет, чем она усиливает меня, а чем ослабляет.

Меня интересует власть как один из полезных инструментов в руках свободного человека, в том числе свободного от публичной власти.

***

«Пермская власть» - конечно, абстракция, но очень удобная абстракция, удобная для фиксации особенностей пермской политической жизни.

Говоря о «пермской власти» я имею в виду «пермскую публичную власть», т.е. не весь «пермский правящий класс», «элиту», «истеблишмент» и т.п. во всей совокупности людей, контролирующих основные финансовые, сырьевые, производственные, административные и символические ресурсы региона, а лишь его публичную часть, т.е. людей, занимающих ведущие позиции в системе региональной и муниципальной власти – политическую и административную элиту.

Конечно, «пермская публичная власть» очень неоднородна как в пространстве, так и во времени. «Пермская региональная власть» всегда отличалась от «пермской городской» и бесконечно отличалась от любой «районной власти» (быть может, только в отношении Чайковского и Березников различия эти не столь «бесконечны»). «Власть» в региональной столице и «власть» в районном центре – «власти» вскормленные, по сути, разными цивилизациями, хоть и сосуществующие в одном региональном пространстве.

Нельзя не заметить и существенной непохожести различных разновидностей «пермской власти» в зависимости от исторического периода существования этих разновидностей и личностных особенностей «первых лиц». В этом смысле, при всех политологических поправках, можно говорить о пермском «режиме Игумнова», «режиме Трутнева», «режиме Чиркунова». В России власть губернатора и мэра, несмотря на зависимость от Москвы, это всегда «режим персональной власти». Применительно к Перми очень интересна история недолгого «мародёрского режима Каменева», и полное внутреннего драматизма функционирование современного «странного режима Чиркунова/Каца – Шубина».

В силу понятных обстоятельств, мне удобней и интересней рассуждать о «пермской публичной власти» в её непосредственно «пермском исполнении», т.е., о власти региональной и пермской городской, тем более, что в последнее время в Перми эти ветви власти представляют собой нечто более или менее цельное.

***

Феномен «пермской власти» не в том, что она обладает какими-то особыми качествами, а в том, что некоторые неособые качества в ней более развиты, чем в большинстве других мест.

На мой взгляд, «пермская публичная власть» в любой своей «исторической форме» всё-таки обладает некоторыми общими, передающимися «по наследству» чертами.

Во-первых, «пермская власть» более либеральна , чем во многих других российских регионах. Либеральна, прежде всего, в экономическом смысле, в смысле более усердного, чем принято в постсоветской России, орыночения подведомственной территории. Но эта «большая либеральность в экономике» может восприниматься и как избыточная, не адекватная реальным возможностям населения, чиновничества и даже бизнеса жить исключительно рыночными стимулами и правилами. Зачастую либеральный уход администраций из тех или иных сфер региональной и коммунальной жизни фактически приводил к бесхозности этих сфер или как минимум к неэффективности рыночного регулирования в них. В значительной степени из-за этого либерального забегания вперёд в Перми случилась целая череда системных сбоев и конфликтов в сфере коммунальных услуг, в городском землепользовании и застройке, в функционировании общественного транспорта и т.д.

Во-вторых, «пермская власть» более терпима , прежде всего, в политическом смысле. В Перми на публичной поверхности живут политические и гражданские существа, которые в большинстве других регионов рано или поздно были бы «утоплены», а во многих регионах им бы просто не дали всплыть. Достаточно вспомнить пермскую карьеру «радикального либерала» Никиты Белых; странную, но значимую в пермской административно-муниципальной жизни посредническую роль Дениса Галицкого; медиа-живучесть «Пермского обозревателя» и его издателя Игоря Гринберга - лютого врага губернатора Чиркунова; оставленные без каких-либо последствий мои «антипутинские» демарши и т.д. и т.п.

В-третьих, «пермская власть» более доступна для гражданских инициатив. В силу целого ряда «уходящих в глубь веков» причин, «пермская власть», от режима к режиму, сохраняет более или менее цивилизованный диалог со «структурами гражданского общества». О диалоге этом говорят повсюду, но только в Перми он иногда бывает естественным, реальным и практичным для обеих сторон. Конечно, в этом диалоге и взаимодействии доминируют демонстративность и символичность, но иногда удавалось выйти и в «пространство реального»: ОТОСы, музей «Пермь-36», реформа «сиротской политики», гражданский контроль закрытых и полузакрытых учреждений и др.

В-четвёртых, «пермская власть» более инновационна , усердно инновационна, страсть к экспериментам обуревает ее. Это самое очевидное качество «пермской власти».

Кроме того, «пермская власть» всегда чуть более современна, чуть более самостоятельна, чуть слишком технократична, чуть более симпатична, чуть более безалаберна в хозяйственной текучке, чуть менее агрессивна и самовлюблённа, чуть более амбиционна, но по настоящему «звёзд с неба не хватает». А в остальном, всё как у всех – безысходная зависимость от Москвы, институциональная слабость внутри региона, безоговорочное доминирование исполнительной власти, бесконечное запаздывание в реакции на социальные вызовы, вполне старорежимный бюрократизм, бессилие и потакание лидеров консервативному саботажу низового чиновничества, неизбывная коррупция, с которой сталкиваешься редко, но присутствие которой чувствуешь постоянно и т.д. и т.п.

В Перми можно не бояться власти, в Перми можно влиять на власть, но, как и во всей России, в Перми нельзя надеяться на власть, нельзя опереться на неё: она ускользает, утекает как песок сквозь пальцы, когда сталкивается с невыгодным или незнакомым ей общественным интересом. Пермскую власть, как и любую другую власть в России, нужно принуждать к взаимодействию.

Однако в Перми власть умеет не мешать и иногда считает возможным не мешать. Это важно, но не заметно для подавляющего большинства пермяков, потому что подавляющее большинство пермяков ничего такого не делают, чему власть могла бы не мешать.

По российским меркам, в Перми очень «либеральная власть», но спрос на «либеральную власть» среди населения Перми очень незначителен.

***

«Режим Чиркунова»

С одной стороны «режим Чиркунова» на максимально высоком уровне поддерживает традиционные для «пермской власти» «экономическую либеральность», «политическую терпимость», «гражданскую доступность» и «административную инновационность». С другой стороны этот вариант «пермской власти» имеет и ряд существенных особенностей.

Важнейшая и наименее осязаемая из этих особенностей - неукоренённость «режима Чиркунова» в пермской социальной почве, несмотря на продвигаемую самим режимом «пермскость». В отличии от предшествующих «режимов» Игумнова и особенно Трутнева, этот режим не принят населением. Речь не о политическом неприятии, в этом смысле «пермский народ», несмотря на естественную общероссийскую кратофобию, вполне лоялен и терпим к любой власти. Речь о другом - о неприятии социально-психологическом, о чуждости, чужеродности для пермского обывателя властного стиля «чиркуновской команды». Среднестатистический пермяк не видит в «режиме Чиркунова» главного для себя – «команды Хозяина». Игумнов и Трутнев чувствовались пермяками именно как «хозяева» края и города. От первых лиц большинство пермяков ждут патернализма, сочувствия, демонстративного принятия на себя всей полноты ответственности за народ, край, город и т.п. Олег Чиркунов и его окружение отказывают в этом пермякам. В худшем случае они демонстрируют менеджерскую отчуждённость и «социальную холодность», в лучшем случае - играют с «народом» в партнёрство, настаивают на его «свободе». Они не «хозяева», они скорее «властвующие менеджеры», некоторые даже «властвующие эксперты» и в этом смысле воспринимаются «временщиками».

По-человечески лично мне близка парадигма «режима Чиркунова»: государство постепенно должно лишаться своей сакральной властвующей функции и превращаться в обслуживающую граждан административную машину. Патернализм противен, народная несамостоятельность, пассивность, виктимность ещё более противны. Но политика в России, да и не только в ней, требует игры именно по этим, вполне традиционалистским, правилам. Многое, конечно, меняется в последнее время, но пока не кардинально.

Дело не в том, что Олег Чиркунов выбрал неправильную стратегию – скорее всего, он просто не может действовать иначе, такова структура его личности. Это не вина – это беда. Поэтому, для Олега Анатольевича как нельзя кстати пришлась отмена губернаторских выборов: выиграть выборы ему было бы трудно – не чувствуется в нём «отец родной». Вот в Юрии Трутневе – вполне чувствовался, правда, не только «родной», но и «суровый».

Возможно именно поэтому, Олег Анатольевич, столкнувшись с отчуждённостью в родном регионе, не найдя сущностной поддержки в «пермском народе», нашёл себе народ в Интернете, в ЖЖ-сообществе и тем самым пусть иллюзорно, символически но снял гнетущее отчуждение.

Неукоренённость режима снижает его политическую и хозяйственную эффективность. Поэтому чем дальше, тем чаще «чиркуновская команда» символическую, демонстративную политику предпочитает реальной, не справляясь с текучкой, уходит в проектность, доводя её до прожектёрства и т.д.

Например, в самой Перми «режим Чиркунова/Каца – Шубина» потерпел, как минимум, три поражения (пишу только о том, что важно для меня):

• не удалось остановить архитектурную деградацию города, прекратить застройщическую вакханалию;
• не удалось остановить погружение города в собственную грязь, наладить элементарное благоустройство;
• не удалось распутать клубок проблем с городским общественным транспортом.

Невозможно терпеть такие поражения, и в «режиме» естественным образом срабатывают компенсаторские, замещающие механизмы. Не справляясь с реальными коммунальными проблемами, регионально-городская власть, стихийно или продумано – не знаю, постепенно смещает активность в сферу «проектной» и символической деятельности: разработка с голландцами «мастер-плана» Перми, PR -суета с Куритибой, стремительное создание «музея современного искусства», организация пермской прописки «новой драмы» и куча прочих фестивалей, выставок, презентаций. Дескать, да, у нас грязно, облик города формируют Борисовец и ему подобные, коммунальная инфраструктура ни к чёрту, зато мы впереди России всей по современному искусству, драматургии и в градостроительных планах на будущее.

Не имею представления, как складываются отношения «режима Чиркунова» со столпами «пермского правящего класса»: «лукойловским» и «уралкалиевским» олигархатом, строительным лобби и другими. Но, судя по провалам «режима» в некоторых сферах (например, в наведении порядка в застройке и землепользовании в Перми), возможно, мы имеем дело либо со сговором, либо с бессилием.

«Режим Чиркунова»:

• управляя, производит стиль, но не правила;
• решая проблемы, выдаёт обществу идеи, но не решения;
• реформируя, предпочитает изменять административный дизайн объекта, а не его содержание;
• не любя бюрократию, опирается на технократию.

Решая глобальные проблемы региона и не справляясь с задачей мобилизации ресурсов и собственной и чужой политической воли, «режим Чиркунова» уповает на «точечные проекты», эксперименты с «менеджерскими находками» и технологическими инновациями. Что хорошо, но почти всегда не достаточно для решения проблемы.

«Режим Чиркунова» окончательно превратил Пермский край в край блестящих идей без блестящих свершений.

По этому поводу Наталья Зубаревич, одна из умнейших российских женщин, специалист по экономике регионов сказала на последнем Пермском экономическом форуме: «Мне и эти планы нравятся, и прошлые нравились. Сделайте уже, наконец, что-нибудь! Очень хочется обсудить реализованную стратегию. А игры ума приветствую, конечно».

***

Что удалось «режиму Чиркунова»? Многое удалось:

Грамотное, современное исполнение роли подрядчика при проведении масштабных, хорошо профинансированных и традиционных для регионально-муниципального управления работ, вроде строительства дорог и мостов.

Активная и осознанная поддержка пермских «властных традиций»: «либеральности», «терпимости», «доступности», «инновационности».

«Окончательная» консолидация «пермской власти». Хорошо это или плохо, трудно сказать, но факт упорной и успешной работы налицо.

Политически и символически важная победа над Владимиром Плотниковым. Общество получило важный сигнал: в Пермском крае «такие люди» - с криминальным прошлым и мотивацией - не могут подпускаться слишком близко к высшим региональным статусам. Другое дело, что «пермский правящий класс» вполне допускает «таких людей» в свои ряды, но с этим, видимо, уже ничего не поделаешь.

Всяческое поддержание запущенного гражданскими деятелями «культа пермскости», педалирование, правда, далеко не всегда успешное, проблем «имиджа региона».

Инициация мощнейших культурных инъекций в заскорузлое тело Перми в виде разнообразных Гордеевско-Мильграмовско-Гельмановских проектов. Дай бог, чтобы эти проекты, явно замещающие и ситуативные по своему характеру, привели к реальным и мощным сдвигам в самом пермском культурном пространстве.

И кое-что другое.

***

«Режим Чиркунова», как бы, избыточно современен для Перми, да и для России в целом, несвоевременно современен. И именно поэтому, по крайней мере в лице своих основных спикеров, он очень симпатичен, привлекателен. Но это внешняя, экспортная привлекательность. «Режим Чиркунова» – это режим на экспорт. Снаружи он выглядит лучше, чем изнутри. Для наблюдателей из вне региона он привлекательней, чем для жителей внутри региона.

То же самое можно сказать о самом Олеге Анатольевиче, который постепенно и вынужденно зарабатывает на губернаторском посту «синдром Горбачёва» - это когда политик более востребован и популярен во вне, чем внутри своей страны, региона.

***

Здесь, безусловно, далеко не весь список плюсов и минусов, особенностей и черт «пермской власти» вообще и «режима Чиркунова», в частности. Здесь только то, что мне заметно, интересно и важно.

Вывод из всего этого:

И прошлая и особенно теперешняя «пермская публичная власть» таковы, что гражданин в Пермском крае, несколько более чем в других регионах России, свободен в своих действиях, у него больше возможностей для самореализации, для продвижения своих и общественных интересов. Так пользуйтесь же этим, хоть небольшим, но бонусом.

Комментарии

Юрий Бобров 11.04.09 в 22:30:40 пишет:

Это диагноз, чтобы его опровергнуть нужен специалист с более высокой квалификацией, нежели вы, Игорь Валерьевич. Потому, я лишь приму для себя его суть и постараюсь с пользой для себя и общества использовать. Однако, мне кажется ,что отстраненность гражданской общественности от власти и бизнес-сообщества тоже несет свой вклад. Сотрудничество гражданских организаций с властью также ограничивается проектными условиями. Бизнес, на мой взгляд, вообще не вовлечен в процессы осмысления жизни региона. Не знаю, особенность ли это наша или общая беда регионов, но то, что это беда - точно. Публичные лекции - чертовски хорошая вещь, визит Каца на последнем киносалоне - просто восторг, надеюсь, что это будут не эпизоды а правило, и надеюсь, что бизнес тоже начнет присоединяться и малый и крупный... Должны же они хоть чуточку желать чувствовать себя Мешковыми, Каменевыми и т.д.? С позволения, перекопирую в жж и в контакте.