НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Другой взгляд

Версия для печати

И.В.Аверкиев

Почему я не подписался под обращением к Президенту о помиловании Светланы Бахминой

Написал мне недавно один старый товарищ. «Старый» еще по 80-м годам, когда вместе, но в разных антисоветских организациях, «рынок» да «демократию» в Перми продвигали. Пишет и полушутливо выговаривает мне: чего это он меня среди подписантов за помилование Светланы Бахминой не заметил. Дескать, непорядок в демократических рядах: «Губернатор Пермского края есть, а Игоря нет».

***

Мне просто в голову не приходило присоединяться к этой акции, настолько чужой и неестественной она мне представлялась – не моё и всё. А тут пришлось задуматься, формулировать, копаться в мотивах – обнаружилось 3 соображения.

Первое. Ведь что такое прошение о помиловании? Это просьба осуждённого о снисхождении в обмен на раскаяние. Это покаянное письмо, добровольное признание вины. Это один из вариантов челобитной: подданный просит власть о снисхождении, о привилегии, о помощи. Цена снисхождения власти всегда одна – полная лояльность. В случае с помилованием лояльность осуждённого означает его способность полностью признать приговор властей и принять наказание как должное.

В современной России это выглядит так: если осуждённый хочет быть помилован, т.е. освобождён от наказания, он может обратиться к Президенту с «прошением о помиловании». В прошении и всем своим поведением осуждённый должен убедить Президента в своем полном раскаянии, в том, что он больше не опасен для государства и общества. Несмотря на то, что «по существу» прошение о помиловании рассматривают назначенные Президентом комиссии – последнее слово реально за Президентом. По статусу и смыслу помилование/непомилование - это личное президентское решение в ответ на личную просьбу осуждённого. Помилование - это частное дело двух лиц: Президента и осуждённого. Помилование, как и раскаяние, всегда сугубо личный поступок, основанный на личном моральном выборе.

В случае со Светланой Бахминой, на мой взгляд, произошло что-то невообразимое. Сначала десятки тысяч интеллигентных доброжелателей покаялись за Бахмину перед Президентом, а потом уже и она к ним присоединилась. Какая-то «либеральная соборность» получилась. Оказывается, в России можно раскаиваться не только за себя, но и «за того парня», и даже коллективно, и даже по договорённости.

Но это всё тонкие материи: раскаяние, вина, мораль, личный выбор и т.д. С политическим смыслом случившегося всё гораздо проще.

Второе. Если ты за свободу в своей стране, если ты против любого самовластия, если ты не «тварь дрожащая, а право имеешь», то ни с какими прошениями, нижайшими просьбами, покаянными письмами и прочими челобитными к президентам-губернаторам-мэрам ты никогда обращаться не будешь, ни за себя, ни за кого-либо другого. Свободным людям естественно обращаться к президентам-губернаторам-мэрам только с предложениями и требованиями. Только из вежливости или из уважения к лидеру обращения эти могут оформляться как просьбы, но только оформляться. Нелепо что-либо вымаливать у того, кого ты считаешь своим партнером или обслуживающим персоналом, не говоря уже о врагах.

Всякими прошениями, просьбами о снисхождении мы только распаляем в наших президентах-губернаторах-мэрах страсть к самовластию. Мы развращаем лидеров своей готовностью считать их «единственно способными». Они, как маги в чертогах власти, питаются энергией наших прошений и мольб. Чем чаще мы просим их как единственных и всемогущих, тем более единственными и всемогущими они становятся.

Это как с заложниками, особенно с политическими заложниками, с жертвами террористов. Естественно и понятно стремление родных и близких заплатить выкуп, естественны и понятны их требования к правительствам идти на уступки террористам. Но политики, государственные и общественные деятели, просто, что называется, «сознательные граждане», должны находить в себе силы для жёсткого неприятия любых требований террористов. Поскольку, в отличие от родных и близких заложников, они могут отдать себе отчет в том, что следующие захваты заложников будут уже на их совести, потому что именно они, пойдя на уступки, поощрили террористов.

Понятно и естественно обращение к Президенту с прошением о помиловании заключённого, каковым является Светлана Бахмина. Непонятен и, по-моему, неестественен жанр «прошения на высочайшее имя» для тысяч людей, считающих себя «демократами» и «либералами», презирающих режим за авторитарность или даже просто оппонирующих ему. Если либерально-демократические люди хотят, чтобы власть с ними считалась - рецепт один: стань силой в своей стране. Не можешь стать силой, тогда хотя бы веди себя достойно, не унижайся, выпрашивая у режима уступок.

Повторюсь, речь лишь о жанре «прошений», об обращении к власти изначально из позиции подданного, из позиции «снизу». В других обстоятельствах и с других позиций кампании за помилование могут быть очень даже уместны с точки зрения самых высоких мотивов. Достаточно вспомнить «дело Дрейфуса» или Веры Засулич.

Если же дело лишь в том, чтобы все осуждённые по «делу Ходорковского»1 вышли на свободу как можно скорее (по УДО, через помилование или еще как), независимо от политической и моральной цены их освобождения, то тогда всё выглядит ещё страннее. Инициаторы сбора подписей просто ломятся в открытые ворота. Абсолютно очевидно, что режим с удовольствием всех помилует в обмен на раскаяние и посыпание головы пеплом, даже Ходорковского. Режиму только этого и надо – лучшего способа окончательно унизить и навсегда убрать с общественного горизонта просто трудно придумать. Если Светлана Бахмина, решившись на помилование, нормально бы, без всяких подписных кампаний, подала прошение, её бы обязательно и без промедления помиловали в назидание всем. А так режим еще и бонус получил в виде 71 тысячи коленопреклонённых демократов-либералов-интеллигентов.

Третье. Конечно же, осуждённая мать двоих детей, да еще в положении, имеет абсолютное моральное право на покаянные письма, на просьбу к власти о снисхождении, о помиловании и т.п. (тем более, если она искренне раскаивается). В мире считается, что во имя детей женщина имеет право на всё. Но, имея таких партнёров, не хотел бы я быть на месте Ходорковского. Наверное, это сексизм, но тут уже ничего не поделаешь.

С сожалением приходится признать: в материнстве заложена большая гендерная несправедливость. Материнство и высоко рисковые виды деятельности (война, разведка, революция, все виды криминальности, бизнес в особо крупных размерах и политика в полусвободных странах и т.п.) несовместимы по определению. Не потому, что матери на что-то неспособны, а потому, что дети – их бесконечно слабое место. Рано или поздно кто-нибудь за это слабое место ухватится. И как бы хотелось, чтобы все участники рисковых операций и проектов: и эгоистичные мужчины, и погружённые в материнство женщины, независимо от степени их эмансипированности - вовремя отдавали себе в этом отчёт. Сколько бы дел до конца было доведено, сколько бы людей в живых осталось.

***

Шараханье российской либеральной публики от стеснительного сочувствия-участия в «маршах несогласных» до праведных прошений о помиловании на высочайшее имя… Так и хочется устало спросить: «с кем вы, деятели культуры», точнее: во имя чего? Да и просто: зачем вы?

Кто, например, в стране за Свободу отвечает? Кто за справедливость и за жалость к невинно пострадавшим, мне понятно - те, кто письма всякие просительные к властям подписывает. А за Свободу кто? Кто расширяет своими личными прорывами пространство гражданской самостоятельности в России?

Брошена ведь у нас несчастная Свобода, всеми брошена, даже теми, кому по выбору, казалось бы, положено заботится о ней. Если российская либеральная публика покинула поле свободы, оставила его кремлёвской команде юристов-дуумвиров, то кто к пустым воротам встанет. Может быть, за свободу в стране теперь наши свободолюбивые анархо-фашисты отвечают, или инфантильные и принципиально трусливые в офлайне «прогрессивные блогеры», или синтетические «новые русские менеджеры» с европейскими дипломами? Где большой стиль больших людей в продвижении российской свободы? Или всё уже… проехали.

В общем, кто те люди, которые умеют получать удовольствие от ОЩУЩЕНИЯ СВОБОДЫ, кто ради обладания этим «духовным наркотиком» готов пренебречь социальным комфортом, карьерой, престижем? Подскажите.

1 Об отношении к «делу Ходорковского» смотрите: http://pgpalata.ru/page/persons/hodor

Комментарии

Комментариев нет