С.В. Пономарев

Правозащитные организации
и проблема доступа
к «молодежному капиталу»

В условиях все возрастающего общественного дискурса о пересмотре места и роли, как правозащитных организаций, так и всей системы прав человека в России, (подтверждением этому служит «закон об НКО» и последние инициативы РПЦ(1)), особо следует обратить внимание на фундаментальные основы и корни правозащитной деятельности в РФ.

Думаю, многие согласятся, что «финансирование западными фондами» – это лишь одна наиболее актуализированная (не без помощи государственных СМИ) претензия со стороны общества. При анализе внутренней структуры сообщества мы наталкиваемся на огромное количество проблем. На это указывает Ю. Джибладзе в матрице SWOT-анализа правозащитного движения: «Институты гражданского общества слишком ориентированы «вовнутрь», замыкаясь на работе внутри своего сектора…; Большинство НПО не обладают необходимыми навыками анализа общественных проблем, государственной политики и выработки рекомендаций, ограничиваясь ролью критиков; Большинство НПО не обладают современными гражданскими технологиями…; не умеют организовывать PR и информационную работу и т.д.» (2)

Причин этому можно выделить массу: недостаточное финансирования, как следствие слабая материальная база и дефицит дорогостоящих высококвалифицированных специалистов в области менеджмента, PR, управления и т.д. Правозащитный дискурс о проблеме стратегического планирования сводится лишь к констатации отсутствия оного. Это порождает эффект локализации и реактивности, в смысле реакции на вызовы и угрозы здесь и сейчас. Проблемы, связанные с функционированием правозащитных организаций, можно перечислять долго, но нам бы хотелось рассмотреть возможные пути их решения.

В рамках исследовательского проекта Пермской Гражданской Палаты «Широкое вовлечение молодежи в правозащитную деятельность. Возможные стратегии и технологии» была проведена серия интервью с 20-тью взрослыми лидерами правозащитного сообщества. Для большинства из них «проблема молодежи» формулируется как отсутствие этой молодежи в организациях, то есть, сводится к возрастному дисбалансу. Работа с молодежью воспринимается как «отложенный спрос», как «инвестиции в будущее», «балласт» и строится по остаточному принципу. Среди самых общих ограничений, которые удалось выделить, назывались следующие:

•  низкий КПД от работы молодых людей,

•  нехватка ресурсов организации для привлечения молодежи,

•  отсутствие «молодежных» ролей в организации,

•  отсутствие методов и технологий привлечения молодежи и т.д.

Тем не менее, с нашей точки зрения, решение проблемы доступа к молодежному капиталу означает перезагрузку матрицы всего правозащитного сообщества. Но прежде, чем начать этот разговор, необходимо сделать одно отступление.

В отношении молодежи, один из крупных российских социологов Омельченко Е.Л., выделяет три главных подхода или парадигмы в осмыслении молодежного капитала в России:

•  «Молодежь – это будущее». Данная парадигма зародилась в период становления Советского государства и была озвучена В.И. Лениным на третьем Всероссийском Съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 года. Молодежь – строители коммунизма. В рамках такого подхода, молодежь конструировалась как самая перспективная, надежная и прогрессивная прослойка общества. Молодежь при этом выступала и объектом идеологического воздействия (воспитания) и субъектом значимых социальных преобразований. Были четко обозначены «транзитные тропы» (октябренок, пионер, комсомолец, партработник), что способствовало быстрой социализации молодежи.

•  «Молодежь – это проблема». Данная парадигма начинает зарождаться вместе с процессами распада Советского Союза. Социализироваться, или гармонично вписаться молодежи, можно лишь в те институты, где существует устойчивая и воспроизводимая система правил. В терпящем крах Советском Союзе такая практика не могла успешно реализовываться. На смену советским «транзитным тропам» не были предложены никакие другие альтернативы. Молодежь оказалась как бы изолированной от общества, предоставленная сама себе. Именно на этом строится логика панически-морализаторского дискурса, активно поддерживаемого шумными медиа-проектами и шокирующими публикациями. Изучение «молодежных проблем» и девиаций (наркомания, беспризорность, преступность и т.д.) давало лишь фрагментарное представление о молодежи, отбрасывая ее «нормальные», «обычные» и «повседневные» практики.

•  «Молодежь – это стиль жизни». Этот подход начинает возобладать лишь последнее время, когда под молодежью понимается уже не возраст и социальный статус, а некая внутренняя самоидентификация человека. Молодежность – как стиль жизни, как форма межличностного общения и потребительских практик: сохранение внешней привлекательности, продление образования, экспериментирование с разными типами занятости, развитие досуговых практик и т.д. Массовое потребительство создает некий «культурный супермаркет» стилей, за счет чего идет снижение роли субкультурных идентичностей. Повседневное потребление внедряет собственные идентичности через позиционирование того или иного товара (3).

Бизнес активно воспринял молодежный капитал и успешно им пользуется в продвижении своих товаров. Например, позиционирование на рынке того или иного продукта, часто происходит через эксплуатацию именно молодежного стиля жизни (беззаботности, сексуальности, развлечений и т.д.).

В отношении политических проектов, в 2005 году в России произошел настоящий «бейби - бум» рождения всевозможных молодежных объединений. Во многом это было вызвано событиями в Украине и российской реакцией на них. Активно проявили себя движения «Оборона», «Да», «Мы», «Смена», «Идущие без Путина» и прочие. Не самая малочисленная лимоновская НБП. Множество левых движений — от радикального «Авангарда красной молодежи» до молодежной «Родины». Из другого лагеря им активно создавался противовес в виде «Наших», «Местных», «Молодой гвардии», «России молодой» и прочих провластных молодежных организаций (4).

Сегодня против «оранжевой угрозы» уже активно «раскручивается» тема агрессивных молодежных группировок – скинхедов. Идея этой PR -кампании понятна, в условиях отсутствии реальных достижений в социально-экономической политике, один из сценариев «легитимации – 2008» может происходить через внедряемый властью образ врага в виде фашистской угрозы.

Правозащитные организации ушли от «битвы за молодежь», остались вдали от этого процесса. Представляется, что правозащитному сообществу стоит еще раз оценить молодежный капитал и свои возможности доступа к нему. Дальнейшее повествование можно выразить фразой Председателя Пермского «Мемориала» А.М. Калиха: «Чем бы ни занималась правозащитная организация, если в ней не будет молодежи – она умрет» (5). На первый взгляд тезис выглядит весьма спорным. Что же может предложить молодежь правозащитному сообществу?

Одно из главных качеств молодежи – «социальная невесомость», легкость. Молодой человек еще не обременен социальными статусами, семейными узами, личным капиталом и т.д. «Молодежь – это пока мы учимся, растем». При таком подходе «право на ошибку» становится важным преимуществом. Молодежь в этом смысле – лучшие «рисковые разведчики», которые не боятся потери социальных статусов и позиций. При всем уважении, сложно представить Л. Алексееву или С.Ковалева в первых рядах на гей-параде в Москве, для них это большой репутационный риск. Молодежь при этом абсолютно ничего не теряет и всегда может спокойно «ускользнуть» через формулу «молодо – зелено».

Не секрет, что среди некоммерческих организаций существует нормальная здоровая конкуренция. Доступ к молодежному капиталу поможет многим начинающим организациям занять, а существующим – укрепить, новые ниши на рынке правозащитного «предложения» , расширить ассортимент своей «продукции» через освоение новых сфер деятельности. Ведь именно таким образом, на сцену вышли организации, которые стали заниматься вопросами альтернативной гражданской службы. Если вспомнить, то движение начиналось снизу, с молодых людей, которые в судах отстаивали свое конституционное право на замену военной службы. Сегодня уже функционирует всероссийская Коалиция «За демократическую АГС», которая насчитывает более ста организаций в разных регионах России.

Сюда же можно отнести и новые возможности фандрайзинга. Множество правозащитных организаций испытывают трудности с финансированием, занимаясь узконаправленной юридической деятельностью. Расширение спектра предоставляемых услуг через включение молодежной проблематики в повестку дня, позволит получить новые источники финансирования. Консультирование призывников, поддержка добровольческих инициатив, проведение обучающих молодежных семинаров, творческих мастерских и т.д. может обеспечить приток дополнительных денежных средств от грантодателей.

Кроме того, сами молодые люди в правозащитных организациях, решают часть финансовых вопросов. У большинства организаций, нет возможности нанять высококвалифицированного профессионала и платить ему достойную зарплату, а молодые специалисты, которые заинтересованы, в первую очередь, в приобретении навыков и опыта, замещают их собой. Кто лучше молодежи разбирается в компьютерной технике, программном обеспечении, Интернет-ресурсах, средствах коммуникации и электронных носителях информации? Начинающий молодой программист, может запросто оказывать помощь организации (повышая, кстати, тем самым и свои навыки), если ему объяснить, зачем это нужно и почему это важно.

Однако пока молодежный капитал до конца не оценен правозащитным сообществом. Большинство молодых людей приходят в правозащитные организации случайно, система «воспитания» осуществляется через всевозможные «интернаты» (близкие по духу для правозащитного сообщества практики и объединения ). Многие молодые люди сначала проходят через всевозможные молодежные общественные организации, добровольческие союзы, политические объединения, кружки, секции и т.д. Правозащитных организаций, которые бы целенаправленно «выращивали» будущих правозащитников по стране единицы.

На сегодняшний день правозащитники могут предложить лишь «бесплатный вход» (в отличие от бизнеса и властных структур, где требуются изначально стартовый капитал или связи) в процесс социализации, но без гарантий на будущее. Карьерная лестница в правозащитном сообществе отсутствует как таковая. Чем молодой человек будет заниматься в организации через два, три или пять лет, практически не знает никто. Такая неопределенность, безусловно, отпугивает многих людей, нацеленных на построение карьеры.

В заключении, я хочу сказать следующее. Конечно же, вовлечение молодежи в правозащитные организации – это не панацея, она не решит всех проблем правозащитного сообщества. Но это очень мощный ресурс, который сегодня используется крайне неэффективно. Данная статья призвана начать широкое обсуждение проблемы доступа к молодежному капиталу в правозащитном сообществе.

1 «Права человека и нравственная ответственность». Доклад митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла на X Всемирном русском народном соборе. 04.06.06 // http://www.interfax-religion.ru/?act=documents&div=376

2 Ю. Джибладзе. Сила и слабость правозащитного движения: попытка системного анализа.//Правозащитное движение сегодня: проблемы и перспективы. Материалы конференции 21-22 декабря 2004г. – М.: Демос, 2005.

3 Омельченко Е.Л. Молодежь: Открытый вопрос. Ульяновск: Изд-во «Сибирская книга», 2004.

4 Данилин П. «Оранжизм» // http://www.politcom.ru/article.php?id=2042

5 На конференции в Перми 17-19.05.2006 «Права человека в контексте российской модернизации» А. Юров уточнил этот тезис: «Не просто молодежи, но красивых и привлекательных девушек».

Сергей Витальевич Пономарев эксперт исследовательского проекта "Будущее прав человека в России", выпускник Московской Школы Политических Исследований, редактор сайта Пермского "Мемориала" www.pmem.ru

Написать автору