НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Игорь Аверкиев

Версия для печати

25 марта 2011 года

Я не думал, что настолько виноват, задерживаясь с публикацией второй части «Нигилиста». Типа у меня столько уважительных причин, связанных с пермской общественной и политической жизнью, что любые мои собственные «писательские» обязательства на их фоне просто меркнут. Однако, повстречавшись позавчера в Москве с одним очень хорошим человеком, я получил от него такую взбучку за «несдержание слова», что по приезде радикально пересмотрел свои планы на ближайший месяц.

Большое спасибо всем, кому введение к «Нигилисту» показалось интересным. И в доказательство того, что человек я не совсем пропащий и не сижу сложа руки, публикую небольшой отрывок из «Перешагнуть через демократию и успокоиться» - второй части «Нигилиста». Полностью вторую часть я надеюсь дочистить и выдать в мае.

С уважением ко всем, кого попутал своими обещаниями,

Игорь Аверкиев

Такое непростое властное влеченье

Простолюдины всегда и всюду зависят от «людей власти»¹: они становятся жертвами их произвола, получают от них различные блага, и потому простолюдинам просто приходится влиять на «людей власти». Влиять, чтобы жить. Потребность в таком влиянии живет в простолюдинах сама по себе, независимо от того, есть в стране «демократия» или нет.

При этом абсолютному большинству простых людей несвойственно хотеть самой власти, им не хочется господствовать над другими людьми, им это неинтересно, страшно, хлопотно. Но когда им нужно, простолюдины используют любую возможность, чтобы влиять в своих интересах на тех, кто над ними господствует. Простолюдины так и живут: одновременно и подчиняясь власти, и влияя на неё, но не посягая на саму власть, не желая лично определять судьбы других людей (где бы вы ни находились: в России, Швеции или в Индонезии, посмотрите вокруг и убедитесь в том, что это действительно так).

Точнее, и простолюдины хотят «определять судьбы других людей», но только судьбы тех, в ком лично заинтересованы. Простолюдин хочет «господствовать» над своей семьёй, над своей женой, над своими врагами, над своим начальником. Но ему в голову не придёт «хотеть господствовать» над всеми начальниками своего города, над всеми работниками своего предприятия, над всеми жителями своей страны, над всеми нефтедобытчиками или над всеми парикмахерами. Однако, есть люди, которым только такие мысли в голову и приходят.

***

Как известно, люди рождаются разными. Помимо прочего, одни люди рождаются желающими власти, другие рождаются безразличными к ней. Вторых - сверхподавляющее большинство.

Естественным образом хотят власти очень немногие. Всего несколько процентов мальчиков (или несколько долей процента, по другим источникам) в любой человеческой популяции (и не только в человеческой) рождаются лидерами, «генетическими властителями». По жизни их ведёт страсть к господству и способность подчинять людей своей воле, своим желаниям. Их задатки очевидны с младенчества. Потом, становясь взрослыми, они испытывают своего рода оргазм, определяя жизни других людей, проникая своей волей во все поры чужих судеб - им сам бог велел быть начальниками, вождями, лидерами, командирами.

Про девочек ничего не знаю, там всё очень сложно, но ни одна женщина не будет рисковать собственной жизнью и жизнью своих близких ради личной публичной власти над незнакомыми ей людьми, а в мужской истории таких эксцессов выше крыши.

Одно бесспорно и утверждается многими – власть в первобытных своих основах глубоко сексуальна, ибо опирается на влечение к обладанию, доминированию, проникновению (в случае с властью – «проникновение» в души, в жизни, в судьбы людей как символ-показатель обладания, доминирования над ними).

Урождённый лидер и в самом деле «чувствует себя» в тех, кем обладает. Если вы понимаете, о чём я.

Поскольку речь идёт об «обладании», «доминировании» и прочих сугубо мужских прибамбасах, то власть по сути - это социальная форма расширения мужской сексуальности. Или власть – это социализация мужской сексуальности. Или, если иметь в виду власть как отношение господства-подчинения, то власть – это социальная сексуальность. А «человек власти», лидер – это человек с избытком сексуальности, не только в смысле «со всем, что движется» (хотя и эта особенность давно подмечена), но и в смысле чрезмерной тяги «обладать» как можно большим числом людей, «быть в них». Власть – есть социальный способ «продолжения себя», «своего рода» в пространстве и во времени: в любви и уважении многих, в памяти будущих поколений.

Чтобы они жили с верой в тебя, как с частью тебя в себе.

Остальные мужчины и женщины становятся начальниками и руководителями «не по способностям, а по потребностям» или «по случаю»; так сказать, не по «биологическим», а по «социальным» показаниям: потому что «начальник больше зарабатывает»; потому что «так вышло»; потому что «хороший специалист»; потому что такова логика службы в любой вертикальной организации; потому что его родители «были начальниками»; потому что «стать начальником» - это самый простой способ продвинуть талант; потому что «стать начальником» - это самый эффективный способ самопрезентации и самоутверждения; просто потому что начальнических должностей в нашей жизни больше, чем «урождённых лидеров» (каждое подразделение каждой организации на планете Земля должно иметь начальника – никакого «лидерского генофонда» не хватит) и т.д. и т.п.

***

Как известно, помимо «права господина» и наблюдаемых «снизу» властных удовольствий, «люди власти» несут на себе и бархатное ярмо ответственности за всех, над кем властвуют, за всех, кого приручили - «за стаю в целом».

Бархатное, но ярмо, ярмо, но бархатное.

«Ответственность власти» «верхи» и «низы» понимают безнадёжно по-разному: «низы» связывают «ответственность власти» с её обязанностью блюсти справедливость в обществе, защищать и пестовать простолюдинов. «Верхи» же свою ответственность связывают с неким метафизическим долгом обеспечивать процветание вверенных им «свыше» «земли и народа», предприятия, организации, общества, сообщества.

Ответственность «человека власти» за процветание подвластных ему людей и ресурсов может оформляться «совестью», «чувством долга», ответственностью перед «богом», «судьбой», «предками», «народом», «коллективом» и прочими трансцендентными для властителя сущностями. На самом же деле способность лидера обеспечить процветание подведомственных ему людей и объектов – есть единственное по-настоящему важное подтверждение его властной потенции и избранности, его способности быть лидером, «человеком власти».

В этом и есть великая диалектика любой власти: фанатично обслуживая собственные амбиции, «люди власти» могут удовлетворить их по максимуму, только создавая общественные блага. Удовлетворение страсти обладания требует ответственности за тех, кем обладаешь. Обладать «человеку власти» хочется всеми, до кого можно дотянуться, но и отвечать приходится за всех, до кого дотянулся. Но всё это в полной мере свойственно лишь «урождённым лидерам», так сказать, идеальным «людям власти».

Как ни обидно это может звучать для сторонников народовластных идей, но именно «урождённые лидеры», если не единственные, то наиболее последовательные, и, я бы сказал, «профессиональные» поборники «общественных (общих) интересов», только в них живёт имманентная потребность искать и удовлетворять «общественные интересы». Только у них природный нюх на эти самые «общественные интересы»² – они питаются ими.

Понятно, что мотив лидеров в отношении «общественных интересов» очень специфичен и по-своему неприличен. Более того, обладая естественной монополией на прочтение и трактовку «общественных интересов», они могут ошибаться и даже выдумывать всякую ерунду под видом «общественных интересов». Но человеческий мир (и не только человеческий) суров к лидерам: за неадекватность «общественным интересам» - или смерть, или забвение (для лидера уж лучше смерть), или посмертное проклятье. Да и нет более жёсткой конкуренции, чем конкуренция за право публично и официально выступать в «общественных интересах», как бы они ни назывались и во что бы ни упаковывались.

Если же властный статус, в силу обстоятельств, получает человек, не наделённый вегетативным стремлением к власти - «нелидер» - власть для него становится не более чем очередным полем для проживания частной жизни. Не стремясь обладать волями, душами и судьбами других людей, такой человек не берёт на себя и ответственности за них, не погружается в бездну общественных интересов. В нём нет потребности доказывать и демонстрировать всем и вся наличие в нём способности «подчиняя обладать, обладая отвечать». Попадая в пространство «общественных интересов» (государственная служба, например), он естественным образом переформатирует его под свои частные интересы – набивает общественную форму своим частным содержанием: жаждой благосостояния, безопасности, бытовых удовольствий. Таков средний человеческий администратор, бюрократ, депутат, не хватающий звёзд с неба начальник. Именно эти люди формируют основную массу элиты, правящего класса и именно они, следуя своим частным интересам, отдаются лидерам и становятся их руками, ногами, ушами, устами и даже головами. Ибо что есть лидер – всего лишь сгусток потенции, жаждущей воплощения, реактор воли в бренном теле.

Именно «урождённые лидеры», «властители от бога» формируют идеологию, образ жизни, структуру элит («верхов», правящего класса), наматывают их на себя и придают им социальную форму. Но наматывают, естественно, то, что есть, и попадают в зависимость от того, что намотали, какие руки-ноги к себе приделали.

Плохая власть – это власть, в которой мало «урождённых лидеров». Плохая элита – это элита, не способная выдвигать и обеспечивать всем необходимым «урождённых лидеров». Элита – это социальная среда и инфраструктура для выращивания (рекрутирования) и обслуживания лидеров.

«Верхи» в лице «урождённых лидеров» считают, что они в ответе за судьбу своей страны, своего города, своего предприятия, своей партии, своей касты и т.п. «Низы» же вечно и истово надеются просто на справедливость власть предержащих. «Верхи» ждут от «низов» содействия в «общем деле» процветания отечества, корпорации, региона, посёлка. «Низы» же, с головой погружённые в свою частную жизнь, с большой неохотой и только в крайних случаях или по принуждению выходят на простор общественных интересов. Для мобилизации «низов» на участие в «общем деле процветания» «верхи» придумывают «национализмы», «патриотизмы», «государственные интересы», «национальные идеи», «корпоративную этику» и т.п. «Низы» же ждут от верхов всего лишь конкретной справедливости в каждом конкретном случае несправедливости, и отдают свои мечты и жизни социальным утопиям об «истинно справедливой», то есть ответственной за них власти.

Так и живут верхи с низами, тычась друг в друга почти не совпадающими ожиданиями. Правда, когда удаётся договориться – их в едином порыве просто несёт в Историю.

***

Власть – это господство, купленное ответственностью. Очень немногие способны на такую изысканность в жизненных установках. Для этого нужно родиться «человеком власти», лидером. Хотя это социальный расизм.

«Господство-ответственность» – это одновременно и эмоционально неделимый континуум «чувства власти» (удовольствие от господства и вечная тревога ответственности переплетены в единой и неодолимой «страсти властвования»), и ментальная сделка, в которой удовольствие от обладания чужой волей властитель обменивает в самом себе - в режиме экзистенциального оправдания - на чувство долга, на ответственность за судьбу «лишённых воли».

«Господство-ответственность» – это и общественное отношение, обмен. Простое, безответственное обладание чужими волями никакому, даже самому великому вождю, с рук бы не сошло, если бы не обменивалось на его «публичную ответственность». Без обмена господства на ответственность никак нельзя - просто так никто никому себя не отдаёт, всегда что-то берётся взамен. Свободу «социальной воли» простолюдин меняет у «человека власти» на его «социальную ответственность». Даже рабовладелец обязан кормить раба – рабовладелец «чувствует» и понимает эту обязанность и соглашается с ней.

Диалектика «господства-ответственности» легко познаётся на более привычном примере материнства: стремление матери полностью и безраздельно контролировать и определять жизнь и волю ребёнка (нет более тоталитарных отношений, чем отношение матери к своему дитя), естественным образом уживается в ней со столь же тотальной ответственностью за ребёнка, т.е. с готовностью обеспечивать его потребности всеми доступными средствами, даже ценой собственной жизни и даже ценой чужих жизней. Урождённый лидер так же ужасен и велик, как ужасна и велика любая мать. И, к слову, так же биологичен.

Казалось бы, господствовать нравится всем, но на самом деле только первые несколько мгновений, а потом начинается «паника ответственности», а ещё потом - тягостное отбывание этой самой ответственности. Только для «урождённых лидеров» и матерей ответственность – мука сладкая. Урождённые лидеры и матери - мазохисты. Некоторые и в прямом смысле.

Так или иначе для «урождённых лидеров» ответственность и естественна, и приемлема. Для остальных людей ответственность – самое дискомфортное душевное состояние, и люди «входят в ответственность» не потому, что балдеют от неё, как балдеют от неё в континууме с господством урождённые лидеры, а потому, что жизнь вынуждает. «Урождённый лидер», взваливая на себя новую ответственность, лишь подтверждает тем самым свою властную потенцию и увеличивает свой властный капитал. Нормальный же человек лишь смиряется с ответственностью и всеми силами отбивается от любой новой ответственности.

Обычный человек, не наказанный «страстью власти», готов брать на себя ответственность (идти во власть) только во имя собственного благосостояния, безопасности и т.п. Лидер же готов жертвовать и благосостоянием, и безопасностью ради счастья власти, вместе с ответственностью в нагрузку.

В общем, естественная позиция подавляющего большинства нормальных членов человечества, нормальных простолюдинов – «я не хочу власти, но если что, я бы хотел иметь возможность повлиять на неё». Поэтому у «демократии» как «народовластия» – шансов нет. Правда (как многие догадываются, а некоторые знают), «демократия» - это не только и не столько «народовластие».

¹ «Люди власти» и сами всегда и всюду зависят от простолюдинов – «низы» и «верхи» живут друг с другом, постоянно обмениваясь всевозможными зависимостями, благами и ущербами. «Люди власти» приспосабливают простолюдинов к своим нуждам, управляя ими (в основном отрицательные стимулы), простолюдины приспосабливают «людей власти» к своим нуждам, влияя на них (в основном положительные стимулы), и те, и другие, но по-разному, зависят друг от друга и друг друга эксплуатируют – обмениваются зависимостями и эксплуатациями. В конечном счёте, любой человеческий социум (взаимоотношения между простолюдинами и «людьми власти») можно «читать» и как вертикальный и иерархический, и как горизонтальный и полярный; и как отношения господства-подчинения между «верхами» и «низами», и как отношения обмена социальными ресурсами между простолюдинами и «людьми власти», при том, что цель каждой из сторон - достичь максимально возможной «нормы эксплуатации» в отношении другой стороны. Оба «прочтения» имеют смысл, но, в зависимости от времени и места, обладают разной полезностью. Сегодня в «северном мире», по-моему, более полезен «обменный взгляд», чем «иерархический». Речь не о пресловутых «сетях» и «горизонтальных связях», и не об очередной «утопии равенства», а именно о полярности и обмене: о единстве-противостоянии «социальных полюсов», о «стягивающем» обмене между ними «социальной энергией». Обмен этот иногда кровавый и неравный, но по совокупности «социальных трансакций» он обеспечивает устойчивость и живучесть человеческих популяций/сообществ. Но об этом в пятой части «Нигилиста» - «Власть невласти над властью власти».

² Подробнее об «общественных интересах» - в части третьей «Большая политика простолюдинов: ! или ?».