Заметки Аверкиева



27 августа 2012 года

 

Игорь Аверкиев

 

Версия для печати

Страна и режим между «гопниками» и «среднеклассниками»

Холодная гражданская война уже началась?

 

Обращаю внимание, что эта статья была написана полтора года назад,
в самом начале 2011-го, по заказу одного из журналов, но не была им опубликована.
Это я к тому, что, решив сегодня разместить её на сайте ПГП,
я считаю, что она не утратила своей актуальности.
Что касается событий последнего года, то они, по-моему,
позволяют разве что уточнить и развернуть те мои представления.

 

В нашей стране стремительно формируется новый политический ландшафт, который будет определять её жизнь, как минимум, на ближайшее десятилетие.

Впервые после 1993 года и российское общество, и правящий режим оказались перед действительно судьбоносным политическим выбором.

Общественное сопротивление летним пожарам (как ни странно) и декабрьские события на Манежной площади символически обозначили основные политические смыслы назревающих изменений.

Новые политические полюсы «планеты Россия», до времени подмороженные «путинским режимом» и мировым кризисом, сегодня стремительно тают, наполняя страну своими, непонятно что несущими, смыслами - то ли потепление впереди, то ли похолодание, то ли хаос затянувшегося политического межсезонья.

С одной стороны:

Вторая половина 2009-го и весь 2010 год - один за другим мощные выплески гражданской активности в российских мегаполисах и региональных столицах: «народное принуждение» властей к милицейской реформе; неожиданный напор и успех  градозащитников из московского «Архнадзора» и «Гражданской коалиции в защиту Петербурга»; гражданское сопротивление отмене выборов мэра в Перми, Екатеринбурге и в других больших и малых городах; общественная оборона Химкинского леса; наконец, беспрецедентное общественное участие в борьбе с пожарами и их последствиями летом 2010 года, и многое другое.

При этом гражданская жизнь в крупных российских городах на глазах приобретает новые качества. В перечисленных выше случаях «активную гражданскую позицию» демонстрировала не только записная общественность из полупрофессиональных НКО и активистских групп, но и «реально простые люди», правда, не привычного для протестного жанра облика: не обездоленные «работяги» и «бюджетники», а погружённая в современность «офисная публика». И требовали они не заслуженных благ себе, своим близким и своим «товарищам по несчастью», что было естественной сутью любого социального протеста в постсоветской России, а чего-то большего и всех касающегося: милицейской реформы, новой градостроительной политики, сохранения прямых выборов, открытости информации о пожарах и эффективности противопожарных мер и т.п. И что тем более необычно, эти люди источали из себя не только протест, но и собственную «позитивную программу», и собственное участие в её реализации. При этом они - ни политики, ни правозащитники, ни «народные заступники», они - новые люди с новыми мотивами.

Особенно ярко проявили себя эти «новые люди» во время летнего «пожарного кризиса».

Пожары, прошедшие по России летом 2010 года, принесли не только разорение, тяготы и лишения, но и вызвали беспрецедентную для современной России волну гражданской активности в больших городах. Противопожарная активность была массовой и именно гражданской – неполитической, некоммерческой, негосударственной добровольной деятельностью людей в общественных интересах – в интересах спасения лесов, городов и людей от пожаров и их последствий. Именно этот общественный интерес, а не частный, групповой или корпоративный, побуждал к активности большинство добровольных участников «летней пожарной самообороны». Впервые в России тысячи людей добровольно объединялись не для протеста против тягот и лишений, а для создания общего блага, осознанно действуя в интересах многих и многих незнакомых, географически и социально далёких им людей¹.

В противопожарной и гуманитарной деятельности активное участие принимали не только и не столько члены общественных организаций, специализирующихся на добровольчестве и оказании гуманитарной помощи. По-граждански активными оказались и организованности иного рода: неформальные добровольческие сообщества, сформировавшиеся на сетевых платформах различных интернет-ресурсов. Многие участники этих «противопожарных сетевых сообществ» до лета 2010 года не имели к гражданским инициативам никакого отношения или самое минимальное, в лучшем случае, понемногу благотворительствовали, помогая сиротам, старикам, больным детям.

В силу самых разных обстоятельств «пожарный кризис» более или менее массово раскрепостил для гражданского участия те социальные группы, которые объективно обладают значительным «гражданским потенциалом», но в специфических российских условиях до сих пор не особенно его проявляли. Речь идёт, прежде всего, о малых и средних предпринимателях, о сотрудниках частных компаний и финансовых структур, о знаменитых «менеджерах среднего звена», о всевозможных «айтишниках», о журналистах, артистах, спортсменах и прочих людях свободных профессий, о современных продвинутых чиновниках - самый разнообразный офисный люд, люди со средним достатком, интернет-пользователи самых различных статусов и занятий. И ещё очень важно отметить проявившуюся во время «пожарной эпопеи», до сих пор не характерную для России, вовлеченность мужчин в добровольческую деятельность. Причём, мужчин молодых и среднего возраста, образованных и вполне  успешных.

Одним словом, во время «пожарной эпопеи» на российском «поле общественных интересов» впервые активно, более или менее массово и повсеместно (но всё-таки со столичным преобладанием) заявил о себе формирующийся российский «средний класс». Российские власти напряглись. До лета 2010 года «выступления в общественных интересах» (забота об «общем благе») были прерогативой правящего режима и уделом узкого круга «политизированных  гражданских субкультур».

Стремительный рост во время «пожарного кризиса» неформальных, высокого «социального качества», хоть и временных, гражданских инициатив продемонстрировал, что в России возможна не только эффективная гражданская самоорганизация, но и саморегулирование, а, по сути, и реальное гражданское самоуправление, но как бы экстерриториальное. Включившись в «противопожарную работу», представители «среднеслойного» российского населения, можно сказать, с легкостью, но кратковременно оказались доминирующей социальной силой на территориях пожарного бедствия. Это, в свою очередь, и стало стимулом для власти к изменению отношения к происходящему. Именно гражданские активисты и добровольцы фактически вынудили органы власти, не сумевшие вовремя совладать со стихией, стать функциональнее и масштабнее в принятии мер по устранению пожарных последствий.

Летний опыт оперативной гражданской мобилизации в общественных интересах чрезвычайно важен как для гражданского созревания России, так и для самой российской власти. Такую непривычно широкую и результативную общественную активность относительно благополучных групп населения правящий режим не сможет забыть и вынужден будет учитывать.

С другой стороны:

Включение людей в «общественное противопожарное сопротивление» проходило под общенародным знаменем недоверия к государству и его способности сопротивляться стихии и оказать действенную помощь нуждающимся.

Впервые российские власти вынуждены были вступить в реальную конкуренцию с «гражданскими силами». В конкуренцию за общественное признание. Конкуренция эта была стихийной, не всегда осознанной, но вполне очевидной для внешнего наблюдателя. В основе этой конкуренции - очевидное государственное фиаско на начальном этапе «пожарного кризиса» и последовавшая за ним стремительная гражданская экспансия на традиционно государственное поле «гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций». По мере эскалации противопожарной гражданской активности и общественного внимания к ней многие гражданские акторы всячески подчёркивали независимость своих усилий от государства и критиковали нерасторопность и неэффективность государственных мер, а государственные акторы, со своей стороны, изо всех сил не замечали гражданское участие.

Непривычная для России и почти неадекватная по концентрации ресурсов реакция властей на нужды погорельцев в виде экстремально быстрой постройки жилья достаточно высокого качества для всех потерявших кров стала реализацией потребности государства, в лице его лидеров, одержать реванш в соревновании с «новыми неформалами» за общественное признание и доказать обществу, кто в стране на самом деле главный благотворитель, благодетель и «победитель пожаров».

После летней «пожарной эпопеи» и других «гражданских налётов» 2009-2010 годов российская власть, в лице обеих доминирующих фигур, окончательно и как-то неуёмно встала на путь патерналистского возрождения. Отныне первые лица не только согласны с ролью «отцов нации», спасителей и заступников во всех человеческих бедах и невзгодах, но и настаивают на этой роли. Об этом свидетельствует и остро патерналистская в последнее время, «социально-заботливая» и даже мессианская риторика дуумвирата (особенно в исполнении Дмитрия Медведева); и беспрецедентная «государственная благотворительность» в отношении погорельцев; и постоянные попытки лично и публично принимать участие в решении «резонансных проблем» («спасение Москвы от Лужкова», «Химкинский лес», «избиение Олега Кашина», «массовое убийство в станице Кущёвская»); и «царственное» заявление Дмитрия Медведева о необходимости политического обновления страны и т.п.

Конечно, патерналистская тяга постсоветских лидеров проявляла себя и раньше, но сегодняшняя ситуация отличается масштабом, частотой и очевидным и упорным стремлением власти усилить эти свои качества (впрочем, это всё можно списать и на «предвыборное обострение»). Государственный патернализм – это, в том числе,  ревностный ответ режима на «противопожарную», «культурно-охранную» и прочую манифестацию гражданской самоорганизации российского «среднего класса», начинающего осознавать и осваивать свою общественную миссию. Именно «средний класс» в модернизированных странах является основным конкурентом государства на поле формулирования, продвижения и защиты общественных («государственных», «национальных» и т.п.) интересов. Спустя 20 лет за внимание российского общества в очередной раз борются «гражданский» и «государственно-патерналистский» проект национальной самореализации. Но социально-политическая природа носителей обоих проектов уже совершенно иная, чем в конце 80-х годов прошлого века. 

С третьей стороны:

«События на Манежной площади» и предвещавшая их «Кондопога» представили стране «третью силу», включившуюся в борьбу за будущее российских земель – «тёмное гражданское общество»: миллионы загнанных в социальный тупик молодых людей, ведомых страхом за своё будущее и ненавистью ко всем, кто, как они считают, покушается на это их непонятное будущее. Они - значимая и неотделимая часть российского общества, они – «гопническая Россия».

«Гопническая Россия» - это не «советская шпана» и не постсоветский массовый «социальный криминал», это мощный общественный слой аутсайдеров со своим «негативным проектом» российской жизни. Они «тёмные» не потому, что «плохие» или малограмотные, а потому, что их политические мотивы основываются на негативных, «тёмных» человеческих эмоциях – на страхе и ненависти. «Парни с Манежной» - это, по-своему, гражданская сила: они так же думают «за всю страну», как Кремль, как старые гражданские и политические организации, как продвинутые представители просыпающегося для страны «среднего класса». «Гопнический проект» вполне народен и способен составить реальную конкуренцию и «государственному патернализму», и «гражданскому строительству». «Гопники» так же, как «гражданственники», разве что пока стихийно, пытаются подорвать монополию режима на формулирование общественных интересов.

Казалось бы, все, кому положено, осудили «Манежную площадь», но в стране уже давно формируется лагерь сторонников «гопнического проекта». В этом лагере живут, иногда не замечая друг друга, очень разные люди:

• Социально и духовно близкая «гопникам» «низовая милиция».
• Серая и полубандитская часть малого и среднего бизнеса.
• Чиновники-государственники, раздражённые заигрыванием правящего режима с «тлетворным Западом» и возмущённые неспособностью путинско-медведевской верхушки к реальному имперскому возрождению.
• Та  часть «творческой интеллигенции», которая живет «актуальным искусством» и кипятком писает от «гопоты», романтизируя её всеми возможными способами. Лишенные «жажды жизни» художники, режиссеры, писатели из последних сил воспевают чужую, не доступную им, и прекрасную в своей первобытности витальность. В их произведениях - вечная тоска талантливых, но инфантильных творцов по «сермяжной правде» и народной брутальности. Проектно созданный гоп-арт впихивает обществу «моду на гопника» и его социальную атрибутику. Театр.док, «Новая драма» и другие упивается натуральностью и красотой народной низости. В общем, снова от тоски по смыслам «пошли в народ» и опять там заблудились.

Кроме того, «гопники», конечно, путинский контингент. Пафос последней телевизионной встречи премьер-министра с народом просто показательно «гопнический»: тут тебе и «свиньи-предатели» (предатели, конечно, злодеи, но «свиньи» - это уже расчёт на сочувствие совершенно определённых людей) и «бородёнки либеральной интеллигенции», и многое другое – вполне в духе «Манежной», только повычурней. А встреча Владимира Путина с лидерами футбольных фанатских клубов и вовсе производила впечатление тренерского разноса непутёвым воспитанникам. Премьер-министр просто упивался ролью «смотрящего», берущего с «пацанов» из враждующих группировок «клятву» на «могиле товарища».

Но личные симпатии - одно, а президентско-премьерская доля – совсем другое. Если «гражданский проект» укоренённого отечественного «среднего класса» обретёт реальную социальную силу и эффективную политическую инфраструктуру, тогда никакие премьерско-президентские привязанности не устоят – это не мечты тончайшего слоя нанесённых Перестройкой «демократов» и «либералов».

***

И «гопники», и «среднеклассники» вполне себе автохтонны и укоренены в российской действительности (только одних много, а других мало). Они - порождение уже не «совка» (как многие современные «государственники», «патриоты» и «демократы»), а «новой России». И «гопнические», и «среднеклассные» слои только-только социально оформляются и ещё не имеют своих собственных, ярко выраженных, политических платформ (они в основном холодны к традиционным идеологиям). Основная форма внутреннего «духовного единства» тех и других – это разнообразные сетевые сообщества (виртуальные и традиционные), сформировавшиеся вокруг замещающих социальную позицию досуговых интересов (например, у части «гопников» - футбол; у части «среднеклассников» - «бытовая благотворительность»). Всё у них ещё впереди.

Именно между «гопниками» и «среднеклассниками» и пройдёт главное идеологическое, а, возможно, и политическое размежевание современной России. А российским элитам, в том числе «госпатерналистским», либо придётся «возглавляя присоединяться» к тем или другим, либо самовлюблённый «путинско-медведевский режим» решит не выбирать «между чумой и холерой», а будет продолжать настаивать на своей политической самоценности и «народности», и сражаться на два фронта сразу, ища опоры в том, что останется от народа после вычета «гопников» и «среднеклассников». И что там остаётся? Остаётся много: бюрократы и силовики всех мастей, миллионы бюджетников, олигархи-глобалисты, и низы выше и ниже «гопнических» – это «российское социальное большинство». Оно вместе с режимом и будет арбитром.

К сожалению, в среднесрочной перспективе (то есть до тех пор, пока путинско-медведевский режим остаётся политической реальностью в России) ни один из «проектов» (ни «гопнический», ни «гражданский») не может рассчитывать на хотя бы сносную реализацию без одобрения и санкционирования правящим режимом. А правящий режим, в свою очередь, будет ориентироваться на настроения «российского социального большинства». И, в конечном счёте, победит тот, чей образ мыслей признает приличным и достойным для подражания это самое «российское социальное большинство»: бюрократы, бюджетники, силовики и «примкнувшие к ним» олигархи-глобалисты и «негопнические бедные».

Вариантов в среднесрочной перспективе немного:

«Гражданский проект» + правящий режим

«Гопнический проект» + правящий режим

«Государственно-патерналистский проект» правящего режима, балансирующий между первыми двумя + бюрократы/бюджетники/силовики

В случае реализации всё в той же среднесрочной перспективе каждый из трёх проектов – «гражданский», «гопнический» и «госпатерналистский» - обречён быть в той или иной степени  авторитарным, но в демократическом обрамлении. Содержательный демократический режим не практичен ни для одной из сил. Демократические институты сегодня политически не функциональны, но необходимы как «институциональная платформа», обеспечивающая какую-никакую легитимность власти, поверхностное структурирование элит, формальную конвенциональность властных решений и т.п. В общем, в обществе, не завершившем модернизационный транзит, институциональный статус-кво, даже самый паршивенький, лучше институциональных метаний. По крайней мере, таковы общественные рефлексы.

И опять же, в случае реализации в среднесрочной перспективе, каждый из трёх проектов обречён быть временным, поскольку временна и недолговечна их единственно возможная сегодня политическая платформа - путинско-медведевский режим. Действительно судьбоносный выбор между «гражданским» и «гопническим» проектами встанет перед страной только после обвала сегодняшнего правящего режима. Не наоборот.

Вообще, прочтение системообразующего российского конфликта как конфликта между «гопниками» и «среднеклассниками» (между социальными аутсайдерами и «социальными передовиками»; между «тёмным» и «светлым гражданским обществом», между «модернизированной» и «немодернизированной» частями страны) оттесняет на второй план, хотя и не лишает смысла, традиционные политические размежевания на бедных и богатых, демократов и «диктатуров», патриотов и космополитов, государственников и «гражданственников». 

***

Однако, это всё - лишь гипотеза.

Заметили ли вообще общество и режим «гражданский проект» «среднеклассников»? И есть ли он? То есть способны ли российские «среднеклассные слои» к реальной политизации, к борьбе за свои ценности, за собственное видение будущего своей страны? И есть ли такое видение, кроме благостных заклинаний «за хорошую демократию против плохого путинского режима»?

Пока трудно себе представить активных участников «летнего пожарного сопротивления»
в роли политических активистов, отстаивающих что-либо не перед природной стихией,
а перед живыми, враждебно настроенными, людьми.

Если не способны, то и конфликта никакого с «гопниками» не будет. И почему, собственно, считается, что после «Манежной» «гопники» обязательно политизируются?

Если всё-таки политизация «гопников» и «среднеклассников» произойдёт, и их «проекты» российского жизнеустройства станут не только ментальной, но и политической реальностью, то:

Чей проект завоюет признание страны?

Чей проект завоюет признание режима?

Чей проект завоюет признание Владимира Путина?

Чей проект завоюет признание Дмитрия Медведева?

Чей проект завоюет признание российских бюджетников, бюрократов и силовиков?

Кого против кого режим начнёт использовать в первую очередь?

Как вообще поладят в этом, пока ментальном, конфликте Дмитрий Медведев с Владимиром Путиным?

Может быть, «разрыв души» между «народными гопниками» и «модернизированными среднекланиками» как раз и будет той последней каплей, что размоет их великий в своей неестественности союз?

По-человечески будет жалко, если дуумвират распадётся – его вопиющая беспрецедентность
(в новейшей истории) и практичная идеалистичность заслуживают уважения.

Или они просто не заметят этого вызова?

***

Но пока, судя по всему, в очередной раз зарождающийся российский «средний класс» (раньше его роль исполняла «русская» и, соответственно, «советская интеллигенция», но только «роль» - социальная природа у них разная) в очередной раз не успевает возмужать перед судьбоносными событиями и в очередной раз собирается проиграть страну «гопникам» или их союзу с государственниками. Первый раз это было в начале ХХ века, второй раз - в 60-х годах, третий раз - вот сейчас. Вечные авторы вечно незавершённого проекта?

Если дойдёт до дела, то велика вероятность, что только-только обретающие себя российские «среднеклассники» могут так и не выйти на «поле боя» – им, в отличие от «гопников», есть что терять – запрутся в своих офисах, семьях и в интернете. За внимание страны будут бороться только «гопники» и «госпатерналисты». В этом случае, после обмена тумаками, сговор почти гарантирован. Если страна окажется под гопо-государственниками – это не обязательно «национальная катастрофа»: кому-то при «гопогосах» будет хорошо, кому-то будет плохо. Каков будет социальный баланс – кто его знает.

***

Конечно, сторонники «гражданского проекта» имеют массу способов успокоиться.

Режим у нас всё-таки не людоедский и всё более просвещённый. Опять же, президент Дмитрий Медведев с его синтетической модернизацией внушает какой-никакой оптимизм. И на «гопников» вон как цыкнул (на участников «событий на Манежной площади»).

Любая серия, в том числе «историческая» (вечный проигрыш российского «среднего класса» российским «гопникам»), рано или поздно заканчивается. Закончится и эта. Глобализация, демократизация, модернизация и всё такое - не зря ведь.  

Ситуация слишком очевидна, вторична и аналогична, да и время революций вроде бы прошло, «в одну и ту же воду дважды не войти» и т.д. и т.п. – в общем, есть шанс превращения всех политических потуг 2010 года, в очередной политический фарс. А что потом…  

Одним словом, придётся делать свой выбор. Не сделать его не получится. Или получится? Но что бы «не сделать выбор», тоже нужно что-то делать, время от времени.

Январь 2011 года

¹ Подробнее смотрите: И.В. Аверкиев, В.Д. Бедерсон, Е.Ю. Першакова. Люди на пожарах. Общественное участие в борьбе с пожарами и их последствиями летом 2010 года: гражданские смыслы и результаты. Экспресс-анализ по остывшим следам. http://www.pgpalata.ru/reaction/0031

Комментарии

Комментариев нет.