 |
|
|
|
|||||||||||||||
Из статьи "Размышления о сути правозащитной работы" "Попытаемся вдуматься в два термина, которые зачастую употребляются как синонимы: "защита прав человека" и "правозащитная деятельность". Вроде бы - одно и то же, но разница колоссальна. Она определяется "смысловым ядром" каждого из них. Центром первого является человек. Центром второго - право. И тот, и другой термин, безусловно, имеют общегражданский ценностный контекст социально- или либерально-демократического уклона, который в отдельных случаях сам становится смысловым ядром правозащитной активности. В зависимости от того, как подсознательно свою деятельность воспринимают те или иные правозащитные акторы - как занятие защитой прав человека, правами человека или гражданской деятельностью в контексте прав человека, и выстраиваются их мировоззренческие амбиции, личные притязания, определяется место в гражданском и политическом спектрах, оценивается результат работы…" "…Если проанализировать деятельность хроникеров и участников правозащитных ассоциаций советского периода, то можно вычленить три исторически сложившихся направления деятельности: информационно-просветительская активность (сбор и распространение информации о положении с правами человека в стране); "демонстрация позиции" (заявление своей гражданской позиции в тех случаях, когда необходимо было продемонстрировать наличие иного, отличного от официального, мнения); "помощь человеку" (оказание моральной, правовой и материальной поддержки жертвам преследований за убеждения и их семьям). Что стало с этими направлениями в последние восемнадцать лет? Спектр их расширился, пожалуй, лишь за счет образовательных инициатив в сфере правозащитного просвещения. Однако сегодня можно констатировать как извращенное употребление термина "правозащитник" со стороны власти, так и расширительную идентификацию своей деятельности в качестве "правозащитной" со стороны самых разных гражданских активистов и организаций. Власть, зачастую с легкой руки малообразованных журналистов, "правозащитниками" стала называть всех тех, кто, не являясь оппозиционными политиками, систематически предъявляет к ней какие-то претензии в отношении самых разных вещей, тем самым "дестабилизируя" ситуацию в стране…" "…Здесь, по всей видимости, и кроется размытость смыслов современной правозащиты. Нравственное противостояние - дело отдельной личности, а не сообщества, организации или коалиции. Институция не бывает нравственной или безнравственной. Она может быть нормативной или ненормативной, а также может функционировать в соответствии с нравственными или безнравственными правилами. Если личная позиция, основанная на персональной ответственности, - центральное смысловое ядро, вокруг которого структурировалась деятельность правозащитников в тоталитарную эпоху, объективно перестала быть действием, находящимся в области нравственного выбора, то где сегодня то поле правозащитных действий, про которое и власть, и общество, и сами правозащитники понимали бы, что "это про принципы"? Как уловить эту сущность, как ее вычленить из спектра профессионально-правозащитных действий?..." "…Безусловно, к правозащитной работе как социальному явлению вряд ли применимы стандартные экономические мерки: соотнесение результата с затратами и издержками. Так же, как нельзя говорить и об эффективности правозащитной работы вообще. Эффекты с точки зрения самой организации, правозащитного сообщества, клиентских групп, государства, общественности или спонсора - это все совершенно разные подходы. В каких-то случаях (например, в отношении клиентских групп) деятельность может быть просто результативной. Эффективность правозащиты - это вещь, тесно связанная, в первую очередь, с саморефлексией, с реакцией конкретных организаций и сообщества в целом на внешние и внутренние вызовы, а не с внешним восприятием правозащитной работы обществом или государством. С учетом того, что в современной правозащитной активности, несмотря на появление институциональной составляющей, до сих пор огромное значение имеет личностный фактор - персональный выбор и индивидуальные компетенции - постановка вопроса изнутри становится актуальной вдвойне..." "…Однако здесь есть и третья плоскость. Если принимать во внимание высказанный выше тезис о том, что правозащита в России вышла на новый уровень - теперь это не совокупность личностей, а сообщество организаций, групп, проектов и инициатив, то можно пытаться говорить о суммарной эффективности. Это связано с тем, что результат от деятельности и "человекозащитников", и "правовиков", и "политиков" является кумулятивным. В него свою лепту вносят все: кто обучает, кто оказывает услуги, кто работает с информацией, кто производит печатный продукт, кто декларирует позицию, кто интерпретирует и т.д. Какие-то из правозащитных организаций, с формальной точки зрения, могут быть совсем неэффективны в своей локальной деятельности, но в качестве части общего правозащитного поля будут хорошо работать на идею в целом…" "…Ситуация современной институциализированной правозащиты вынуждает учиться осмыслять самих себя и между собой договариваться. В процессе общего для всего мира кризиса прав человека как универсальной ценностной парадигмы, в стране с мощными коллективистскими ценностями и антиправовым общественным сознанием, саморефлексия правозащитных организаций становится залогом выживания. Для того, чтобы получать положительные внешние эффекты, чтобы заранее прогнозировать возможные деятельностные и репутационные провалы, каждая организация сегодня должна осмыслить: чьи и какие права, как и почему она защищает и какого результата она хочет добиться в процессе своей работы. Кроме того, каждой организации, видимо, необходимо постараться очертить круг своих компетенций и не браться за непрофильные, изначально непосильные для себя проекты…". Полный вариант статьи "Размышления о сути правозащитной работы: постановка проблемы" будет размещен на сайте 1 марта.
|
||||||||||||||||
|
||||||||||||||||
