НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Другой взгляд

Версия для печати

20 февраля 2012 г.

Всеволод Бедерсон

Тактика разумного гражданского консерватизма для «старых» общественных организаций: чуткость, нужность и миссия

Все-таки происходящее сегодня в общественно-политической жизни страны можно назвать изменениями, трансформациями (или, как минимум, попытками изменений и трансформаций). И не секрет, что любое поле изменений – это шанс: для прорыва, для скачка, для роста, для успеха и т.д. А когда речь идет об изменениях серьезных, структурных, тогда шансов воспользоваться ситуаций для собственного успеха еще больше.

Вызвало ли «декабрьское» движение какие-либо структурные изменения – вопрос отдельный (по-моему, в некоторой степени – да), и здесь речь не о нем, а о том, как не надо бездарно пропускать имеющиеся шансы для прорыва.

Декабрьский гражданский протест, что зафиксировано и признано практически всеми, развиртуализировал и «опубличил» «новых» людей – не политиков, тот самый «новый городской класс». К этому протесту, естественно, присовокупились носители архаичного символического капитала – политики генерации 90-х – и весьма интересные и неоднозначные «новые» политики. Есть в этом «недобровольном какбыобъединении» еще одна страта – «старые» гражданские активисты, общественники: от правозащитников до градозащитников (в зависимости от конкретного случая). Совершенно очевидно (во всяком случаи мне), как неудобно и некомфортно они себя ощущают в этой, неожиданно сверху на них свалившейся, «тусовке», балансируя между двумя другими, не самыми близкими для них, куриями – между «старыми» и «новыми» политиками.

Такая неловкость и неудобность вызвана, возможно, неверно выбранной тактикой поведения в имеющихся квазиреволюционных условиях. Общественные организации, по-моему, включившись в «декабрьский» протест на правах участников, поступили ошибочно, тем самым не оставили себе возможностей воспользоваться ситуацией для собственного усиления. Хотя такая возможность есть. И у невключившихся есть еще время.

Первое – чуткость. «Старым» общественным организациям, чтобы в имеющейся ситуации остаться «жизнеспособными», нужно в срочном порядке провести санацию своих преимуществ, достоинств и «сильных сторон». То есть того капитала, с которым можно пробовать «прорываться». Этот капитал (репутационный, организационно-административный, информационный, и другой) в том или ином виде и количестве есть практически у всех «старых». Если говорить конкретно: отчетливо вырисовывается нехватка посредников, на роль «переговорщиков» между протестующими и властью претендуют не те, потому переговоры пока и не складываются, «старые» общественные организации являются носителями уникальной способности говорения с властью на ее языке о проблемах «народа» и в интересах «народа», и трактовки для «народа» смыслов, посылаемых властью. Это ли не «сильная сторона», которой грех не воспользоваться? Тем более, что мудрое и эффективное посредничество принесет собой «старым» небесполезное усиление и улучшение («омоложение», если хотите). Другая конкретика: правозащитным организациям так вообще благодать – законно, незаконно и, главное, «полузаконно» задержанных на безостановочных митингах и пикетах выше крыши, их поддержка – не это ли их прямая компетенция? Кстати, Пермский региональный правозащитный центр – здесь большой молодец, чутко следящий за происходящим. Еще пример: «старые» общественные организации конторского типа, т.е. обладающие внушительным деловым организационно-административным потенциалом, могут оказаться полезными в качестве независимых ресурсных и консалтинговых центров: помогать правильно вести переписку с органами власти, корректно подавать уведомление в городскую администрацию на проведение митинга, учить протоколировать собрание и решения «протестных комитетов/советов», учить делать эффективные пресс-релизы и т.д. Словом, «старым» общественным организациям нужно чутко отнестись и к ситуации, быть гибкими и адекватными, и к самим себе, уметь успешно использовать свои достоинства.

Второе – нужность. Представим себе: «революция победила», старая власть, спасая активы и сбережения, бежит из страны, новая власть ожесточенно делит портфели и посты. Оплотом стабильности и носителем знания «что и как делать» будут опять же «старые» общественные организации. Короче, вопросы типа «чтобы канализация в городе работала», «чтобы менты совсем уж не наглели», «чтобы светофоры горели» и т.д., и т.п. – все это будет заботить в такое время только самих людей, которые, правда, вряд ли будут способны и готовы что-либо сами делать по этому поводу (во «время перемен» главный вопрос – вопрос собственного выживания и выживания своей семьи) и «старые» общественные организации. Профессиональные общественники будут реально нужны людям. Вся совокупность их опыта, знаний и умений – те немногие практики, которые сохранятся в жизнеспособном состоянии. Разумеется, при таком сценарии «старых» ждет монотонная, кропотливая работа с каждым человеком и при этом неожиданное обрастание «социальностью», полевение (впрочем, этого можно избежать при желании, но соблазнов не избегать будет много). Как бы то ни было, формат работы будет примерно такой – консультации, консультации, консультации и помощь, помощь, помощь.

Третье – актуализация миссии. Все сказанное обобщенно сводится к тому, что «старым» общественным организациям надо вспомнить миссию. Вспомнить о том, что «большая» цель «старых» общественников – не перераспределение грантовых средств на «самые-самые» благие дела, создание адекватной и эффективной инфраструктуры взаимодействия граждан с властью, где индексами измерения являются «человеческое достоинство» и «общественный интерес». Словом, несмотря на необходимость и актуальность «посредничества» между властью и «декабристами», при случае выбора между этой медиацией и «конкретной помощью конкретному человеку», раздумий у «старых» общественных организаций что выбрать, по-моему, быть не должно. Разумеется – второе.

Безусловно, все сказанное – лишь одна из мыслимых и возможных стратегий развития «старых» в условиях трансформации политического режима, ну, или даже хотя бы его отдельных институциональных элементов. Эта «консервативная» стратегия обращена исключительно к «старым», для «новых» гражданских инициатив, активистских сообществ, которые находятся в процессе формализации (а если нет – то тем более) эти мои советы неприемлемы, а, может быть, и противопоказаны.

И последнее: все происходящее нужно воспринимать как «вызов», как «сложность».